Ну и что, что тролль[СИ] - Д Кузиманза

— Скажите… — выдавила она из себя.

— Что? — и опять настороженность в глазах.

— Мои вещи у вас?

— Ну, конечно, они у нас, — ответила медсестра. — Всё, кроме одежды. Боюсь, что ваше платье и жакет вы бы уже никогда не захотели надеть, они безнадёжно испорчены. Но ключи, часы и бумажник из карманов мы достали. И ещё ваша сумочка. Они хранятся внизу, в специальной кладовой. Вы, наверное, хотите посмотреть на них?

— Да, пожалуйста, — прошептала Матильда.

Медсестра ненадолго ушла, а, вернувшись, положила ей на кровать перечисленные вещи и чёрную незнакомую сумочку. У Матильды уже год, как не было сумки такого цвета, даже старую она отдала одной женщине из их дома! "А где же моя?" — подумала она. Если с сумкой могли и ошибиться, то маленькие серебристые часы, дорогой кошелек и связка ключей в чехле из кожи никак не могли случайно при ней оказаться. Да и медсестра сказала, что их достали не из сумки, а из карманов. Очень заботлива и разговорчива эта медсестра, только разве у неё мало дел с другими больными? И почему она так не хочет сказать, где Матильда находится?

Но может быть, кто-то оглушил её в какой-то машине, а перед тем, как пустить машину под откос, чтобы она перевернулась, положил Матильде в карманы чужие вещи, а в машину — чужую сумочку. Только зачем? И тогда… в таком случае её пытались убить! Как ни пыталась она сообразить причину, по которой это могло произойти, ни к какому решению не пришла. Ясно одно: медсестра что-то подозревает или знает. И кстати, пора действовать, пора убедить всех, что она не Марина.

— Позовите врача, — шёпотом попросила она.

— Обход уже закончен, — ответила медсестра и с тревогой в голосе спросила:

— А зачем он вам? У вас что-нибудь пропало? Но такого не может быть. У нас всегда составляют список.

— Нет, — чуть слышно ответила Матильда, — не в этом дело. Все мои вещи на месте. Я просто хочу поговорить с доктором.

"Ей говорить о том, что меня здесь принимают за другую, бесполезно. Она решит, что я в бреду". Кроме того, Матильда чувствовала: расскажи она медсестре о своих сомнениях, сил на то, чтобы всё это повторить второй раз уже не останется.

— Пожалуйста! — умоляюще попросила она.

— Но доктор сейчас занят… Марина, вам плохо?

— Нет, хорошо, — попыталась иронизировать Матильда. — Очень хорошо. Прошу вас, пожалуйста.

Всё кружилось перед её глазами. Она закрыла их и почувствовала, как кровать под ней поплыла, словно тесто. Открыла глаза, и всё встало на свои места.

— Черт возьми! — прошептала она. — Позовите же!..

— Хорошо, сейчас я посмотрю и узнаю, сможет ли доктор к вам зайти, — пообещала медсестра. — Не волнуйтесь, Марина, я обязательно передам ему вашу просьбу.

Она вышла из палаты и плотно прикрыла за собой дверь. Матильда лежала и, чувствуя себя абсолютно беспомощной, опять уставилась взглядом в белый потолок. Она опять начала думать о том, что произошло, и незаметно для себя уснула.

Её разбудил голос мужчины, судя по его словам, врача. Врач кому-то говорил, что у пациентки все признаки лёгкого сотрясения мозга, но, как показал рентген, травм черепа нет. Что порезы на её лице и на голове быстро заживут. Так что он думает, лицо обезображенным не будет.

Это было очень утешительным, и Матильда, чуть приоткрыв глаза и пытаясь найти взглядом лицо врача, продолжала слушать, что ещё он думает и знает. Оказывается, при ударе о руль она немного ушибла грудную клетку, но, похоже, все ребра целы: к счастью, обеими руками очень крепко держалась за руль. Такое ему уже приходилось видеть.

— За руль? — спросила Матильда.

— О, наконец-то вы соизволили проснуться! — бодро воскликнула сестра и тут же замолчала, глядя на врача.

Она поправила Матильде постель, подошла к окну и раздвинула занавески. В палату с улицы ворвался яркий солнечный свет. К Матильде наклонился пожилой лысоватый мужчина с усталыми глазами.

— Ну, Марина, что мы думаем о своем состоянии? — спросил он и, не дожидаясь ответа, более суровым тоном торопливо и резко сказал:

— Мы только что пришли к заключению, что вы достаточно здоровы. Вас можно выписать под домашний уход. Освободите больничное место для того, кто в нём больше нуждается. Ха-ха! Так что долечиваться будете дома, — он обернулся к медсестре:

— Организуйте, пожалуйста, носилки. Да, и попросите её мужа, чтобы он подогнал машину к боковому входу.

— Мужа?!

— Вас ждёт приятный сюрприз. Сейчас вас навестит муж. Поэтому вы должны быть…

— Мой муж?.. — Матильде пришло в голову, что тот, с кем они веселились… или тот, другой… соврал, сказал, что он муж, чтобы избежать долгих расспросов.

— Да, — ответил врач и вышел из палаты.

— Он уже приходил несколько раз и спрашивал о вашем состоянии, — объяснила медсестра. — Он сказал, что приехал на машине и остановился в гостинице. Вы отсюда, как я поняла, живете недалеко, — она не спрашивала, ответов Матильды никто не ожидал, всё уже было решено. — Вам должно быть очень обидно: так долго ехали и почти у самого дома попали в аварию. У вас чудесный муж, такой заботливый и симпатичный. Он мне очень понравился. И это странно. Знаете почему? Мужья пациенток такие неловкие, такие неумёхи, меня, как правило, раздражают. Ну, хватит разговаривать. Вам надо приберечь силы для встречи с супругом.

Матильда плохо понимала, что происходит. Под напором энергичного доктора и медсестры у неё даже не было времени, чтобы понять: её почти силком выставляют из больницы в руки какому-то неизвестному "мужу". Протестовать сил не было, не было даже возможности объяснить, что она не Марина и никогда не была замужем. Ей на себе пришлось испытать ту бесцеремонность, с которой медперсонал обращается со своими пациентами. Её запеленали в простыни и одеяла, положили на носилки, словно мешок с картошкой, и быстро вынесли из палаты, а потом из здания больницы. Она не успела опомниться, как оказался в большом автомобиле: чтобы в него могли поместиться носилки, были убраны все сиденья, кроме водительского.

Кто-то присел рядом с уложенной на кушетку Матильдой и рассмеялся:

— Все в порядке, Марина!

Когда машина тронулась с места, в поле зрения появилось лицо хмурого мужчины. Уж его-то Матильда точно никогда не видела и растерянно попыталась приподняться, но поняла, что беспомощна, как младенец… как перевёрнутая черепаха. Мужчина покачал головой:

— Не волнуйтесь, всё равно вы ничего не сможете сделать.

— Куда… меня везут?

— Уверен, дорогая Марина, что вы не считаете себя заложницей или похищенной. Мы только обеспечим вам уход и поправим здоровье.

Она хотела крикнуть, но опять погрузилась в вязкую полудремоту.

А потом опять медленно просыпалась под сигнал телефона. Она лежала в доме, в который её доставили из больницы. После того как уложили в постель, ей дали какое-то лекарство, как видно, сильный транквилизатор, и она сразу же крепко заснула, теперь уже без сновидений. Но сон, похоже, не пошло ей на пользу. Очнувшись, Матильда чувствовала себя совершенно разбитой. У неё не было сил даже пошевелиться, и она разглядывала окружающее в пределах взгляда.

Комната большая и светлая, потолки выкрашены в ослепительно белый цвет. Холодные пластиковые занавески прикрывают окна. Ещё одна больница? Неужели кому-то может понравиться такой дизайн в собственной квартире? Настольная лампа освещает кровать, стоящую рядом. На кровати вполоборота к ней сидит человек и читает. Её сосед молод, ему немного больше двадцати лет или около того. У него русые волосы и серые глаза, симпатичное, широкоскулое, молодое лицо с высоким лбом, он похож на студента, готовящегося к занятиям.

Несколько минут Матильда наблюдала за ним, раздумывая, кто это и как они оказались в одной палате, если это больница. Каким-то невероятным усилием она опять попыталась вспомнить, что же с ней случилось. Потом начала думать совсем о другом: почему парень на кровати читает книгу таким оригинальным образом: перелистывает страницы назад? Вдруг она заметила, что он тоже наблюдает за ней, хотя усиленно делает вид, что читает.

— Вам будет удобнее читать, если вы будете листать книгу нормально, — сказала она, чтобы что-то сказать.

Он поднял голову и улыбнулся. Симпатичный юноша, типичный студент.

— Я всегда читаю малоинтересные книги таким образом. Это кажется забавным, а тут — он подчеркнул последнее слово интонацией, — забавного мало. Как вы себя чувствуете, Марина? Я беспокоился за вас. Как ваша голова?

— Болит. Это больница?

— Ну, не совсем… они называют это заведение санаторием… для нас.

— Для нас?

Он улыбнулся и кивнул. Матильда закрыла глаза. Говорить трудно, но она сделала над собой усилие.

— Мы в санатории?

— Да. Стены обиты мягким материалом, а на вид это самая обычная штукатурка… — парень повернулся к стене и ударил по ней кулаком. Ни малейшего звука. — Я думаю, резина. Кстати, меня зовут Максим.